Его время меряется
линиями сигарет,
Его легкие -
кислородозависимые
танцоры,
Он - озоновая дыра,
открытая для комет,
Но для людей
огороженная забором.
Под его остывшим,
печальным взором
Начинает ломить хребет.
Таких глубин не видел
даже старик Кусто,
Что у него чернеют в
глазных колодцах.
И эта его привычка
бросать на стол
Пустые пачки, спички,
ключи и кольца,
Вызывает мурашки
канатоходца
От верхних ребер до
самых стоп.
На сгибе локтей его -
зеленые ветви вен,
Они выпирают на юной
прозрачной коже.
Он немногословен,
спокоен, всегда смирен,
Сутулит плечи, как под
тяжелой ношей.
От него и захватывающе,
и тошно,
Как от качки на корабле.
Он будто в детстве
позировал для икон -
Эти узкие, тонкие,
кипенные ладони,
Этот голос - литой
колокольный звон -
Мир заполняется им и
безвольно тонет.
С ним не то что думать
об Армагеддоне,
С ним не страшен в
принципе
Армагеддон.
__________________
Градусы - Голая
|