[Camilla]

От этих слов, да еще сказанных таким тоном я озверел, запрокинул ее ноги к себе на плечи и резким движением вонзил в ее влажную бездну свой огромный член , тиская ее ведерные булки, как тестомес на хлебозаводе. Она тихо охнула и задвигала в такт своей классной задницей. Я принял упор лежа на вытянутых руках, а она крепко обхватив меня ногами, яростно подмахивала задницей, и одной ножкой, словно жокей шпорой подгоняла своего неукротимого жеребца. Так мы неслись галопом к финишному столбу, как вдруг она резко вывернулась и стала на колени.
Прогнула спинку дугой, обронив и повернув голову на подушке, выпятила свою широкую задницу вверх, просунула свою нежную ручку у себя между ног и ухватив меня за разгоряченный пенис заскочила на него до упора. Увидев это, я принял стойку джигита в цирке, вскочил на полусогнутые ноги, схватил ее за холку, оседлал сверху и всадил сзади свой кол , яростно забивая его ей в вагину. Она взревела от кайфа как белуга! Мои взмокшие яйца шлепали по ее заднице, отлетали назад и снова громко шлепали и в такт этим ударам я с силой хлопал ее правой рукой по ягодице, став на какое-то время ее наездником. Моя лошадка вцепилась в подушку зубами и заохала по-бабьи.
Эти "охи" еще сильнее раззадорили меня. Темп моего аллюра был сравним с темпом движения поршня в цилиндре двигателя локомотива, несущегося на всех парах к конечной станции назначения. Коньяк, как всегда не подвел и наша скачка продолжалась около десяти минут. Сердце стучало, как бешенное, вырываясь из груди и его удары эхом отдавались в висках, словно удары громадного механического молота в кузне. От наших разогретых тел исходил такой жар, что им можно было обогреть многоквартирный дом в самый лютый мороз.