В такт биению пульса, в голове звучали только два слова. Уйти... Остаться... Уйти... Остаться... В этот момент девушка подняла взгляд и, смущенно улыбнувшись, сказала: - Не стесняйтесь, Алина. Мне не сложно будет ответить на ваши вопросы. Присаживайтесь поближе. Дилеммы больше не существовало. Хозяин молча сидел, откинувшись на спинку стула и, казалось, был полностью поглощен своими мыслями. Но я знала, я была уверена в том, что ни одного слова из нашего разговора не миновало его ушей. Со стороны мы с девушкой, наверное, казались давними подружками, которые тихонько разговаривают о чем-то своем, женском. Только тема разговора разительно отличалась от обычных женских сплетен. Мы говорили обо всем, девушка рассказывала о том, как она стала той, кем является сейчас, о том, насколько счастливей и свободней она стала, надев ошейник. Время от времени рабынька прерывала восторженные оды и вспоминала яркие случаи из ее жизни. Порой девушка, увлекшись рассказом, касалась моего бедра, а когда делилась одним случаем из своей жизни, даже легонько притронулась пальчиками к моей груди, объясняя, что и как. Каждое ее прикосновение только стократ усиливало возбуждение и так бушевавшее во мне целый вечер. «А ты любишь…шу-шу-шу…шу-шу… Ммммм! Да! Ты себе просто не представляешь, как это здорово!...шу-шу-шу…шу-шу-шу… На-ка-зааал?! А как?.... шу-шу-шу-шу-шу…А руки-то связаны!!... Да ну?! А как же… шу-шу-шу... А Он любит?... - Достаточно, малышка, - властный мужской голос оборвал фразу рабыни на полуслове. - Ты все рассказываешь правильно. Я доволен тобой и в награду… Я разрешаю тебе! Взгляд рабыни (и до того светившийся любовью), стал совсем «говорящим». Она с бесконечной почтительностью взяла в свои ладошки руку Хозяина и приникла к ней благодарным поцелуем. Надо же! Она так старалась, отвечая на мои вопросы, а в награду получила только… Только что это с ней? Если бы я не сидела так близко от девушки, то, скорее всего, так ничего бы и не заметила, но… Она находилась от меня в считанных сантиметрах, и от моего взгляда не укрылось ничего. Тело рабыни напряглось, будто окаменело, дыхание замедлилось, стало глубоким, едва заметным, ее ножки плотно сжались.
|