Приведение

сок моей похотливой киски, которая насладилась вовсю, оставив моральные терзания моей непутевой голове. Я встретилась взглядом с девицей, которая смотрела на меня из зеркала, почему-то жутко смутилась, чувствуя себя и обличительницей, и виноватой в одном лице. Хотя... зря я так... Ничего обвиняющего я во взгляде своей симпатичной мордашки не увидела, но все же, борясь со внезапно нахлынувшей стыдливостью, показала отражению язык и убежала в ванную. Через каких-то сорок минут я, стремясь сохранить на лице счастливое выражение, топала по Большой Морской и делала вид, что не замечаю нудной мороси, сыплющейся с неба. Ноги пронесли меня вниз по улице, я миновала площадь. Почему-то проигнорировав два перехода подряд и нарушив главное правило пешехода, юркнула через дорогу в неположенном месте и медленно побрела по аллее театрального парка. Днем дворники непонятно зачем размели с дорожек всю красоту, сметя разноцветный, опавший с деревьев, наряд в неаккуратные грязные кучки. Обидевшись за старый парк, я прибавила ходу и через десять минут уже спускалась по ступенькам Графской пристани. Если вам кто-нибудь когда-нибудь начнет расписывать прелести наблюдения за осенним морем, не верьте этому человеку. Прелести отсутствуют напрочь! Ну... по крайней мере, в середине осени, в восемь вечера, под зарядившим непрекращающейся канителью дождем, вышеуказанные прелести никак не проявлялись. Сама не понимаю, зачем я летела сюда как угорелая! Глядите-ка, обстановку ей сменить захотелось! И что? Нравится?.. Стараясь не угодить каблучками туфель в щели настила, я вернулась к лестнице, постояла немного и... решила домучить себя прогулкой окончательно. Конечно, бродить в такую погоду по Приморскому бульвару было полнейшим идиотизмом. Я замерзла, но все продолжала хлюпать промокшими туфлями по лужам, и, мысленно посмеиваясь с самой себя, представляла, что я - русалка, вышедшая на берег из соленой прохлады моря, чтобы найти своего доброго принца. Миновав громаду бывшего Дворца Пионеров, я спускалась вниз, мимо дельфинария, к расцвеченной огоньками баров и ресторанов Артбухте. Принцы, вкупе с герцогами и баронами, появляться на моем пути решительно не собирались. Ну и ладно, не очень-то и хотелось! Мой взгляд привлекла неброская вывеска. Странно, никогда раньше не обращала внимания на этот бар. И название какое-то непонятное... Тут же, сам собой, в голове почему-то возник образ старого польского кабачка, теплого и уютного, а от мысли о чашечке грога желудок издал жалобный стон. Решено, захожу. Заведение, в которое я попала, было довольно уютным. Во всяком случае, оно надежно защищало от мерзости, царившей на улице. Холод скребся в стекла, но не мог ворваться внутрь. В кафе было пять столиков - и над каждым на длинном шнуре свисала бронзовая лампа, бросавшая светлый круг на скатерть. Стойки бара почему-то не было, зато имелось окошечко, отделанное мореным дубом, в которое можно было заглянуть и увидеть, как повар ловко орудует лопаткой, обжаривая колбаски в кипящем масле.