Он снова вернётся в районе трёх -
смертельно уставший двуногий бог.

Она будет щуриться, бить хвостом,
сердиться, конечно же, но потом
простит ему запах чужих духов,
простит ему привкус людских грехов -
когда по привычке и не в сезон.

Он в липких гнездовиях макарон
поищет с минуту сакральный смысл -
и двинет тарелку, и скажет: "Рысь,
я знаю, что сука... но ведь люблю..."

Закурит, и в форточку февралю
дохнёт белым дымом.

Она чихнёт.

Он чаю заварит, добавит мёд,
ей в синее блюдечко - молока.
Напившись, намоет она бока
и рыжий пушистый тугой живот.

Он что-то летяще черкнёт в блокнот,
она уже знает - поймал слова,
такая забава у божества.
Он ими играет, он тоже - кот,
но в мире двуногих пока живёт.

Она знает точно, что счастье есть:
вот тает в рассвете оконный крест,
и сыплются звёзды за горизонт,
и будущий день откровенно жёлт -
она же калачиком спит у ног,
и дышит размеренно тёплый бог...

До боли стиснуть, отпустить, и легче пёрышка
запомнить пальцами тебя... Губами линии
твои испить... Вдохнуть... Вобрать... Застыть беспомощно,
не в силах выпустить из рук ладони сильные...
Растаять в близости свечой, хрустальным инеем...
Щекой к ладони, замереть на взгляды долгие...
Чуть слышно шёпотом назвать тебя по имени,
и видеть, как в улыбке нежной губы дрогнули...

фиолетовый джаз – искушающий горечью век.
Теплым светом сочится на люстрах тяжелый хрусталь.
Запотевший бокал – томный лед, и огонь, и миндаль…
Заблудившийся в вывесках лет пожилой человек,
на года опоздавшая женщина, вечер, февраль...
Три лимонные ноты – и снова ваниль и стекло.
Чернокожий архангел сжимает в руках саксофон.
Эта пара – горячие пальцы, скольжение, стон…
Эти лица – застывшее время в бокале Мерло…
Опьяняющий джаз – поворот, церемонный поклон.
Одиночество – нота на клавишах, пыль на цветах,
золотая истерика медом текущей души.
Вечер длящийся танец – дыши, улыбайся, спеши
разделить на двоих алкоголем разбавленный страх:
в этой странной войне с пустотой все шаги хороши.
Страстный вызов тоске, под ногами – тупые ножи,
и усталость пытается вылиться серостью фраз.
Тени мечутся, лица смеются: вот профиль...анфас...
А над ними агонией танца течет и дрожит
бесконечный, горячий, безумный, отравленный джаз....

Летела в вечность... Упала с неба...
Рассыпав перья нежнее шелка...
Мир черно-белый, покрытый снегом,
Жестокий очень...угрюмый...колкий...
Увы, не ангел... Уже без крыльев...
Ведь я из падших...теряю душу...
Любовь - убийца... Стрелой навылет
Пробила сердце...терзает...душит...
Я выла в полночь, с волками пела -
Своей признали в рычащей стае!
А кровь заметней всего на белом...
Но лед не вечен...и снег растает...
Уже не ангел... Потеря крыльев -
Пустяк... Два шрама - ничто для падшей...
С небес на землю...упав застыла
/Устала/ знаешь, как больно падать?..
Горела страстью...любила сильно...
Взлетев - упала... Но из бумаги
Я вырезаю и клею крылья...
...Ведь ты не знаешь, что я не ангел...

Отрывается плоть от плоти –
внутриклеточно , каждый час.
Вы легко без меня живете,
я легко отпускаю вас –
или приступ сезонной лени, или
мертвое не болит…
Лобачевский,конечно, гений,
только прав все равно Евклид.
Так давайте не ждать ответа, не
стучаться в чужие сны, мы на двух
полюсах планеты,
мы на разных концах весны.
Это больше не поле боя – наша
мирная не-война,
кредо каждого: "Бог с
тобою".
Бог с тобою.
А я - одна

у девочки не осталось стихов
вчера скормила последние
чайкам , что серое небо
несут на белоснежных крыльях
их вид так высокомерен
и беззащитно жалок
девочка хотела преподнести им
подарок
стихи раскрошила
кидала в открытое небо
но чайки не хотят зрелищ
чайки хотят хлеба
девочка сорвала голос
а они равнодушно
скользили
скользили
скользили
летели ввысь
потом опускались
она взлететь за ними стремилась
не получилось.
они не поддавались
на ее мольбы , ее уговоры
читала им снова и снова
но чайки не верят в любовь
не верят ни единому слову
она пыталась их переубедить
надеялась , что сможет..
но не получилось
тоже .

Он сидит, словно идол, бесстрастно-
надменный и жёсткий,
Он сплетает цинизм своих фраз с простотой
бытия .
В его жестах спокойных, во взглядах
холодных и хлёстких
Есть харизма факира , с которой не спорит
змея.
Он не ищет друзей, не боится врагов, не
теряет надежды.
Он как хищник пустынь, только с опытом
чисто людским.
Он безумно хорош. Он желанней, чем все, кто
был прежде.
И летать, как и ползать, вдвоём - можно
только с ТАКИМ...
Он не терпит подделок ни в винах, ни в
брендах, ни в чувствах,
Он влюблён в эту жизнь, но не даст ей себя
победить.
Он адепт наслаждений, он чуткий ценитель
искусства,
Его сложно понять, и, пожалуй, непросто
любить...
Он давно наплевал на стандарты, побитые
молью,
Перешёл Рубикон, записавшись в разряд "не
для всех".
Его нежность порой так остра, что покажется
болью,
Как приправой для блюда, иронией сдобрен
успех...
...Он сполна наделен хладнокровной,
расчётливой силой,
У него даже в битве последней не дрогнет
рука ...
Я смогла бы с ним жить. И без фальши назвать
его "милый".
...
Есть одна лишь проблема - я с ним незнакома
пока.

Полусонное царство заветных желаний –
Эти замки воздушные строил не
зодчий ,
В жизни слову положен набор
окончаний ,
Здесь у каждого слова – пунктир
многоточий…
Но зато нет ни стен , ни железной
ограды –
Дуют тёплые ветры от края до края,
Разлучённым влюблённым нет большей
награды ,
Чем быть вместе друг с другом, хотя бы
мечтая…
Здесь спускаются ангелы прямо в
ладони ,
Здесь по радуге можно пешком хоть до
Бога !
И глаза Богородицы в каждой иконе
На глаза ненаглядных похожи немного.
Никогда одиночеству царством не
править ,
И никто не пропустит разлуку в ворота,
И конечно совсем невозможно
представить ,
Что мечты не сбываются здесь у кого-
то.
В этом царстве никто не клянёт и не
судит ,
И не просит ни денег, ни славы, ни
власти -
Здесь встречаются те, кто
действительно любит,
И имеет, поэтому, право на счастье…

Научите меня потихонечку жить:
Не взрываться,не думать,не плакать,
А,тихонько гребя,по течению плыть
И на стол теплым воском не капать.
Научите смотреть только в светлую
даль
И не видеть нутро устроенья,
И не знать многотонного слова "печаль",
И не чувствовать смрад разложенья.
Научите! Что стоит вам этот пустяк?
Вы же умные все-невозможно!
Как не выть,не кататься,не биться в
косяк,
Как дерьмо обходить осторожно.
Как молчать,наблюдая чужую беду,
Улыбаясь,идти себе мимо.
Разучиться писать на холодном снегу
Под окном:"С добрым утром,любимый!"
А еще научите детей не жалеть
И не видеть немого бессилья,
И затрещину дав,с чистым сердцем
суметь
Успокоить себя:"Я ж несильно!"
Но боюсь,что мне ваши невпрок,
Не постигну я эту науку.
И за каждый,за каждый подобный урок
Разорву я учителя-суку!

*-) (Y) (Y) (Y) (Y)

Normal 0 false false false RU X-NONE X-NONE MicrosoftInternetExplorer4 /* Style Definitions */ table.MsoNormalTable {mso-style-name:"Обычная таблица"; mso-tstyle-rowband-size:0; mso-tstyle-colband-size:0; mso-style-noshow:yes; mso-style-priority:99; mso-style-qformat:yes; mso-style-parent:""; mso-padding-alt:0cm 5.4pt 0cm 5.4pt; mso-para-margin-top:0cm; mso-para-margin-right:0cm; mso-para-margin-bottom:10.0pt; mso-para-margin-left:0cm; line-height:115%; mso-pagination:widow-orphan; font-size:11.0pt; font-family:"Calibri","sans-serif"; mso-ascii-font-family:Calibri; mso-ascii-theme-font:minor-latin; mso-fareast-font-family:"Times New Roman"; mso-fareast-theme-font:minor-fareast; mso-hansi-font-family:Calibri; mso-hansi-theme-font:minor-latin; mso-bidi-font-family:"Times New Roman"; mso-bidi-theme-font:minor-bidi;}Поцелую тебя в самых нежных местах -
Гладь мое напряженное тело.
Языком поиграю вот так и вот так,
Если ты меня вдруг захотела.
А когда ты, раскинувшись, скажешь: «Войди!»
(Оторваться почти невозможно!)
Я губами коснусь твоей теплой груди,
И проникну в тебя осторожно.
весь мир исчезает…
.... Дыхания - в такт…
А движенья навстречу, навстречу!
Бесконечная близость безумных атак.
Я тебе что-то тихо отвечу…
И найду твои губы губами… и всё!
И глаза отрешенно закрою.
Эти пальцы, соски, это тело – мое!
И мы вместе кончаем с тобою…

Твои движения навстречу
Меня опять сведут с ума.
И я тебе сильней отвечу –
Ты просишь этого сама.
Мы, забывая про соседей,
В качели превратим кровать,
Чтобы взлетать среди созвездий,
И шар земной слегка качать…
Ведь ты не помнишь слово «Хватит»
Ты шепчешь мне: «Еще! Еще!..»
И паузы совсем некстати,
Когда обоим хорошо.
Как будто мы с тобой впервые,
Хотя знакомы сотни лет.
А наши спальни золотые
Окрашены в волшебный цвет.
Что это - утро, или вечер?
Где мы с тобой, в какой стране?
Твои движения навстречу
И страсть, и нежность дарят мне!
Нарушив времени законы
Влюбились лето и зима...
Твои движения и стоны
Меня сейчас сведут с ума!

а был ли мальчик? а мальчик

был

неотогретым степным

волчонком .

не знаю. может быть, и любил.

как мог. да вечно рвалось, где

тонко.

а тонко было в том месте, где

сходились векторы

многоточий ,

и степи плыли к его звезде,

и был замок на двери для

« прочих».

там было тонко. и только ей

он почему-то доверил чудо

бескрайних, пряных, хмельных

степей

и злых ухмылок больную

груду .

а после платиновых ночей

ее любовь проверял на

прочность :

с миноискателем на плече

он в чистом поле искал

порочность .

ну что ж… кто ищет, всегда

найдет.

мы все некачественно пошиты.

и вот уже между ними счёт

5:2, 5:3, 5:4... квиты.

а был ли мальчик? а мальчик

был

безверьем болен неизлечимо…

не знаю . может быть, и любил.

себя – в огромных глазах

любимой .

я всё ещё пробую жить по-

человечески:

не изменяю принципам,

предаваясь мести,

даже старые пиджаки вешаю

на плечики

и каждое плечико знает своё

место .

после ужина мою посуду

неукоснительно ,

предаюсь мирским заботам в

уборной ,

а не там, где апплодируют

богатые зрители,

просматривая провинциальное

порно .

по утрам чищу зубы,

принимаю душ и

щетину брею , точно снимаю

бытия плесень.

вы ещё можете услышать

через отдушину

в ванной комнате , какие пою

песни.

но так иногда хочется взять и

сломать её ,

жизнь человеческую,

предстать на последние

деньги перед любимой

женщиной голимым принцем

выругаться на всё святое

хорошей матерью ,

нажраться и не попуститься.

в принципе.

можно сходить с ума,
можно писать тома,
можно глотнуть дерьма -
за пятачок в охотку,
можно - со всем полком...
ради тебя - легко, -
тоненьким каблучком,
гордой такой походкой.
только нельзя уже
переписать сюжет .
поезд от М до Ж
ходит без остановок,
в поезде - кто не спит,
пьют разведенный спирт...
что же во мне скрипит,
что же мне так хреново?
вот же ведь - колея,
узкая, но своя,
пусть далеко не я
рядом с тобой кочую -
вот она я сама:
шпильки, очки, сума.
возле пути дома,
где-нибудь заночую...
мелкооптовый сбыт
недорогой судьбы .
я перестала быть,
Харе развелся с Кришной,
сказочка-то проста.
выверни - я пуста.
что-то кричишь, но так
поезд шумит - не слышно.

Я знаю мир — он стар и полон дряни,
Я знаю птиц, летящих на манок,
Я знаю, как звенит экю в кармане
И как звенит отточенный клинок.
Я знаю, как поют на эшафоте,
Я знаю, как целуют, не любя,
Я знаю тех, кто "за" и тех, кто "против",
Я знаю все, но только не себя.
Я знаю шлюх - они горды, как дамы,
Я знаю дам - они дешевле шлюх,
Я знаю то, о чем молчат годами,
Я знаю то, что произносят вслух,
Я знаю, как зерно клюют павлины
И как вороны трупы теребят,
Я знаю жизнь - она не будет длинной,
Я знаю все, но только не себя.
Я знаю мир - его судить легко нам,
Ведь всем до совершенства далеко,
Я знаю, как молчат перед законом,
И знаю, как порой молчит закон.
Я знаю, как за хвост ловить удачу,
Всех растолкав и каждому грубя,
Я знаю - только так, а не иначе...
Я знаю все, но только не себя

*****
Я часто слышу: " Сколько тебе лет?"
Скажу вам откровенно:" Я не знаю".
Не потому, что это мой секрет,
Свои года я просто не считаю.
Семнадцать мне, когда любимый друг
Меня обнимет нежно, приласкает.
И ничего на свете нет вокруг.
Ну кто же в этот миг года считает?
Мне 35, душа моя поет,
Мчусь на машине по свободной трассе!
Кто скорость полюбил, меня поймёт,
Что это тоже маленькое счастье.
Мне 45,когда иду я в гости,
Сменив спортивный стиль свой на наряд.
И чувствую спиной, как моет кости
Соседок милых на скамейке ряд.
А иногда бывают дни такие,
Когда порядок дома и покой,
Рассматриваю лица дорогие,
Давно ушедшие навечно в мир иной.
И вот тогда мне 100, а может 200....
Рыдания разрывают мою грудь.
Шепчу молитву и целую крестик,
И до утра, конечно, не уснуть.

кто ты,
вошедшая под ребро? –
ангел ли….демон ли…. птица…..зверь ли?
звери ведь тоже творят добро –
не сомневайся *- а просто верь им…..
даже, *разлив ненароком *кровь,
думай о том,
что в тебя входила
вместе с *холодным клинком клыков
тайным причастием чья-то сила -
точно……расчитанно от и до…
боги устали меняться в лицах..
кто ты,
вошедшая под ребро? –
ангел ли….демон ли….зверь ли….птица?
птицам ведь тоже бывает мал
плен небосвода без *новых песен,
если никто никогда не рвал
пулей горячей навылет сердце….
если не падало вниз перо,
вензель кровавый чертя по небу..
кто ты,
вошедшая под ребро? –
ангел ли….птица ли…зверь ли…демон?
демон ведь тоже бывает свят -
гол……беззащитен……несчастен….тонок…
вечно творящий свой личный ад,
как заплутавший в ночи ребёнок….
льющий небесное серебро
в чан преисподней горячей лавой…
кто ты? -
вошедшая под ребро? -
демон ли……птица ли……зверь ли….ангел?
ангелы тоже хотели б знать –
что означает:
быть Божьим сыном?
как это:
плакать….. любить…..страдать….
быть ненавидимым…..и любимым?
что означает творить добро,
если и зло безусловный лекарь….
кто ты? –
вошедшая под ребро
слабому, смертному человеку?

В утраченном чувстве беспечности,
в тоскливой и серой публичности -
секрет омертвления вечности,
секрет раздвоения личности.
И жизнь наша - только преамбула
к сюжетам действительно аховым,
где мир распластался, как камбала,
на трёх черепах черепаховых,
а может, на спинке у слоника,
а может, в межгорбье верблюдовом,
а может, на джинне без тоника -
без разницы. Хочется чуда нам!
До темени в темени хочется
миров, что пестры и безвизовы,
где Анка строчит, пулемётчица,
за синий платочек лендлизовый,
на всех языках с иностранцами...
А те, кто не занят беседами,
те заняты бальными танцами,
таганками и кастанедами.
Собаки братаются с кошками
и кролики дружат с питонами;
и меряют счастье не ложками,
а вёдрами и килотоннами...
Но вновь с головою - в преамбулу,
в скворечник,
в раздрай,
в отупение,
и грызть удила, словно ампулу
с докучливым ядом терпения,
и жить в этой серой обычности,
пока не остынут конечности;
пытаясь для собственной личности
найти хоть немножечко вечности.

.Мой ангел-хранитель пошел на
больничный...
Со всеми бывает, и он ни при чем;
Но как неуютно, но как непривычно –
Пустое пространство за правым плечом.
Мой ангел-хранитель глотает таблетки,
Закутавши горло, сидит у огня…
…Я улицу перехожу по разметке –
Да мало ли что, раз тебя не хранят!
Мой ангел-хранитель расстроен, конечно;
Что делать! Вздыхать да крылом пожимать…
…Я дверь по ночам запираю прилежно,
И шапку ношу, хоть еще не зима.
Я деньги держу в сберегательном банке,
С друзьями общаюсь – себе на уме…
Ну что же ты, ангел!
Ну как же ты, ангел?! –
Меня уберег, а себя не сумел.
Мой ангел-хранитель - не высшего ранга.
Обидно: ему бы сейчас на курорт.
Ну да ничего; поправляйся, мой ангел!
Тут дел накопилось – невпроворот,
А я пребываю в смятении духа,
И вечером впору скулить от тоски…
...Я пряжи купила из козьего пуха
И села вязать шерстяные носки.

А когда надоест заниматься херней -
Приходи, расскажу, как кайфово со мной
Покажу, научу, разрешу - просто дам
Наш ответ чемберлену и "бывшим" блядям
Будет сладко, солено - все так, как всегда
Будет скользкий гандбол, ледяная вода
Будет мокро и жарко, светло и темно
Будет по телевизору молча кино
Зае...утся соседи стучать в потолок
Перестану следить за скрещением ног
Руки переплетутся в сплошное кольцо
...а потом - покурить и запомнить лицо..

Ты хотел меня видеть
пушистою,
Белой кошечкой ласковой,
нежною?
Да глаза сквозь ресницы
лучистые,
И улыбку, как море
безбрежную...
.
Быть могу как волна
переменчивой,
Недотрогой, как розовый куст.
Дуновением ветра
изменчивой
И сосудом, что полон и пуст.
Много страсти во мне
переплетено,
Пряжей путанной жизни
клубок...
Непростая и дерзкая вредина,
Два в одном - полубес-
полубог...

Меня спросила Женщина одна:
- Как удаётся сохранить улыбку?!
- Я не курю, почти не пью вина,
И не казнюсь за каждую ошибку…
Но думает она, что есть секрет,
Которым я делиться не желаю…
А я, прожив на свете столько лет,
Ей просто, без утайки, отвечаю:
- Люби людей, старайся уступать,
Не помни зла, и не копи обиду,
Другим тепла старайся больше дать,
Будь сердцем искренна всегда,
а не для виду…
Не хмурь бровей – открыто улыбнись,
Тепло души не унесут года!
Тогда увидишь, как прекрасна жизнь!
И ты не постареешь никогда.

У нее в глазах конопляный дым -
сладковатый запах духов и кожи.
Вот такие - взглядами топят льды.
Никакая магия не поможет.
Голос - тихий, вкрадчивый, с хрипотцой.
Прикует,привяжет,затянет в сети.
И потом попробуй держать лицо: голос
рвется пленками на кассете...
У нее в зрачках - чертовщины воз и
безумство зрителей на корриде.
Ни следа от позавчерашних слез - ой,
да ладно, кто и когда их видел?
У нее в душе - то огонь, то лед.
Угадай, попробуй - рискни-ка, милый!
Чуть не так - до пепла тебя сожжет.
До холодной грязи гнилой могилы
выпьет кровь из вялотекущих вен,
будь ты хоть какой богатырь и витязь.
Вы хотели всяческих перемен?
Получите, батенька.
Распишитесь.
Самой высшей пробы - нектар и яд.
Длинный список разного арсенала.
О таких не помнят - боготворят.

Сначала он был лед,
Она - огонь.
Она его почти не задевала
Но в ней был терпкий дикий мед
Которого ему так не хватало .
Он пил ее как хищник пьет ручей:
Лакал, глотал и щурился довольно
Не говорил красивых он речей
И вел себя он с ней предельно вольно.
Он брал ее как шхуну - флибустьер
И убеждал ее почти-что силой
В ее глазах качался интерьер,
Она была растерянно-красивой.
Он наконец взорвался как вулкан
И разрядил всю страсть одним
разрядом
И вдруг почувствовал : захлопнулся
капкан
И дикий мед стал изощренным ядом.
Теперь он будет жаждать вновь и вновь
И тщетно уповать на постоянство
Мучительная , странная любовь
Теперь заполнит все его пространство.
Она поставит тоненький каблук
На мощную поверженную тушу
И скажет : "Ты мой самый лучший друг"
И заберет в трофеи его душу.

- Ты где пропадала?
- Везде понемножку…
Бродила дворами бездомною кошкой,
Ловила снежинки в когтистую лапку,
Срывала листы объявлений в охапку,
Бежала по тропам, заснеженных вьюгой,
Смотрела на месяц с щекою округлой,
Ломала сосульки, застывшие ночью,
Писала посланья с пометкою «Срочно!»,
Ходила по льду на поверхности пруда…
И Бога молила в свершении чуда .
- А что ты искала?
- Да толком не знаю…
Следы ускользнувшего прошлого мая,
Какие-то знаки и лица прохожих,
Надеялась очень, что день не зря прожит.
В толпе, за спинною кого-то чужого,
Я, вздрогнув, боялась тебя встретить снова…
Искала заметки, слова и намёки,
Что мы в этом мире не так одиноки,
Как мне показалось, когда-то, однажды…
А впрочем, теперь даже это не важно.
- А что ты хотела?
- Сказать, что скучала…
Сказать, что напрасно всю зиму молчала,
Письмо написать, рассказать вновь о многом,
Пойти вдруг навстречу твоею дорогой,
Признаться, что я от себя убежала…
И в сердце тоска, как осиное жало.
Промолвить, что мне без тебя было плохо,
Что имя твоё рождено с каждым вздохом.
Тебе прошептать те заветных три слова,
Поняв, что не лгу…
как кому-то другому.

Этот апрель легкодумен, небрежен,
быстр…
В утро вкрапляет пары изумрудных
брызг
Эхом срываются дни, календарь спешит
Жмет одиночек в дальнее дно души
Этот апрель нерешителен , тих и трезв
Прячется в белых подолах своих невест
Плачет , но так, что его не застать
врасплох
Пьет на закате безвкусный томатный
сок
Этот апрель бескорыстен, сердечен,
слеп
Всё ещё помнит февральский горячий
снег
Бродит по крышам ночью, ветрам
внимая…
И, как никто, боится прихода мая…
________________________________________
этот апрель под лопаткой застрял
стрелой
месяцу в небе до мая не стать луной
инеем в травах боится - что так и с
ним...
десять до мая... и каждый-
невосполним.

Рябь по воде, рябь
Как на душе след.
Словно во рту кляп
Скомканных снов , лет.
Дни как вода, дни,
Только в воде соль
И как тату миг
Тот , что впитал боль.
Взмах мотылька, взмах.
Сердце замрёт вмиг
И , растоптав страх,
Сдержишь грудной крик.
Дождь смоет всё, дождь
С щёк или с душ соль...
Ты гримируешь ложь
Татуировкой " БОЛЬ".

А мне перронно, а мне вокзально,
чуть-чуть ликерно, слегка бальзамно,
а мне смеется да нервным смехом,
а мне вагонно-плацкартно-верхне,
а мне бессонно-передотъездно,
а мне сердечно-грудинно-тесно,
а мне довстречно и ожидально,
полрюмки Шнитке, стакан Вивальди,
а мне ментольно и сигаретно,
а крыша пишет: "Целую! Еду!".
А ты стреляешь не целясь – сразу,
а мне щекотно – я камикадзе!

Ты – воплощение кофе с мороженым,
сладкое, горькое, льдисто-горячее.
Ты отверзаешь мне бездну возможностей
для перехода количества в качество.
Я – что попроще… ну, пиво с фисташками…
или с кальмарами… или с орешками…
Вместе мы станем отвратною бражкою…
Я тут подумала… лучше не смешивать!

"Одинокой волчицей" - ласково называл.
Приручал, и родным стал сучий язык.
Изменил... Не скулила. Бросок. Оскал.
Смаху в милое сердце вонзила клык.
Не убить, удержаться б, да клык -
кинжал!
Волчья верность и хватка - тут до конца!
Как убила - тАк выла , что мир дрожал,
На тропу осыпалась со звёзд пыльца.
А теперь: смерть учую - туда стремглав!
Позабыты инстинкты, природы зов.
Да от шалой волчицы - хвосты поджав
Убегают и своры ретивых псов...
Не уйти мне от боли, лютой тоски...
Вспоминаю улыбку - набатом пульс!
Если нежность воскреснет - мчу на
флажки! -
Но для бешеных нынче жалеют пуль...
Мне бы с кольями яму, чтоб снять вину.
Только нет искупления... Прахом дар...
И скулить будет вечно, выть на луну
Не волчица, не сука, не баба, - тварь!

Я думаю, это - блюз.
Порывистый ветер листву несёт - теперь ни к чему она,
И пусть говорят, что проходит всё, но всё это - не для нас.
Неспешно бредёт за строфой строфа, упорно пером скриплю,
И, если ты думаешь, это - фарс, я думаю это - блюз.
Порою нахлынут тоска и страх, но ты всё равно держись!
И пусть говорят, что любовь – игра, по-моему, это - жизнь.
Не нужно твердить, что она “была” - фатальности не люблю,
И, если ты думаешь, это - плач, я думаю, это - блюз.
Дороги раздолбана колея, но вертится колесо,
И пусть говорят, что всё это – явь, по-моему, это - сон.
Пусть к чаю привязан как наркоман, по прежнему мало сплю,
Ты, думаешь, что я сошел с ума, я думаю, это - блюз.
Я строю (пусть это звучит смешно) храм Осени на воде,
И пусть говорят, что настала ночь, по-моему, это - день.
A осень как кошка не помнит зла и я на неё не злюсь,
И, если ты думаешь это - блажь, я думаю, это - блюз.
Мы встретимся скоро, я так хочу побыть на одной волне,
И пусть говорят, что всё это – чушь, по-моему - вовсе нет.
Нам каждое лето пойдёт за сто и я на него молюсь,
И, если ты думаешь это – стон, я думаю, это - блюз.
Там плещется море, шуршит песок, там рядышком ты и я,
И пусть говорят, что всё это – сон, по-моему, это – явь,
И я не сопьюсь - ты не верь другим, и в речке не утоплюсь,
И, если все думают, это – гимн, я думаю, это - блюз.

Я сегодня проснулась какая-то слишком свободная!
- Одинокая, может?..
- К чертям! Называй так как хочется!
И кровать на двоих для одной меня странно удобная,
И подушка упала, и простынь по полу волочится.
Я сегодня проснулась какая-то ветренно-легкая!
- Может, легкодоступная?...
- Пусть! Но тебя не касается!
У меня за спиною мужчины вслед ахают-охают,
И на каждый их "АХ!" тебе нервно на кухне икается.
Я сегодня заснула впервые от счастья уставшая!
- И не стыдно?!...
- Ничуть! Я впервые уснула довольная!...
И кровать для двоих непривычно (простите) скрипящая,
И я завтра проснусь чуть хмельная и слишком free (вольная)!

Ей нравилось дожди ловить руками
И молнии притягивать к себе ,
Что радугой в глазах ее мерцали
И след потом чертили на песке .
Она жила движеньем и ветрами
И не любила тишь да благодать,
И то,что зло живет в соседстве с нами,
Ей часто не давало ночью спать...
Она влюблялась истово и сразу,
А если расставалась-навсегда,
Ее любовь могла согреть все разом,
Но часто и сжигала все дотла...
Она мечтала сделать жизнь
прекрасной ,
Чтоб все вокруг лучилось от любви,
Но,как всегда,борьба со злом
напрасна
И с каждым годом гасли огоньки...
Здесь смысла нет.Он здесь вообще не
нужен.
Лишь чувства заострились на одном:
Жаль девочку,бегущую по лужам,
Что стала женщиной,бредущей под
дождем..

Ты мне прости излишнюю уверенность.
Исчезну я, и вслед уйдёт покой,
Но, а потом уже любую женщину
Всегда ты будешь сравнивать со мной.
Я заклинать не буду, сам поймёшь
И от свободы сладкой опьянеешь.
Искать меня ты будешь, не найдёшь.
И о потере горько пожалеешь.
И осознав, что стал ты одинок
Захочешь встретиться хотя бы на минутку,
И эти мысли не дадут рассудку,
Спокойно доживать свой срок.
Ты мне прости излишнюю уверенность.
Исчезну я, и вслед уйдёт покой,
Но, а потом уже любую женщину
Всегда ты будешь сравнивать со мной

что ты делаешь, милый, в этом чертовом city?
пьешь вино за обедом, носишь черный пиджак,
а ночами во сне ты кричишь "помогите"…
правда, так?

что ты делаешь, милый, в этом чертовом сердце?
слезы даришь так щедро, болью режешь на дольки,
не продляешь в нем визу, говоришь "я недолго"…
знать бы, сколько?

что ты делаешь, милый? что ты делаешь, милый,
холод фраз мне бросая в раскрытую душу?
закрываю лицо, я себя убеждаю, для обоих
так лучше.

что ты делаешь, милый? жжешь мосты, режешь нити –
мне билеты на ад, а себе бронь на рай.
что ты делаешь, милый, в этом чертовом city?
поскорей уезжай!

[их за столиком дальним очень просто заметить:
она шепчет вопросы в оранжевый чай...
он лишь смотрит с усмешкой:
- должен ли я ответить?
- лучше не отвечай.]

.Женщины рождаются для счастья,
Ежедневно излучая свет.
Понимая, как они прекрасны,
Для мужчин сложней загадки нет.


Ты идешь по жизни КОРОЛЕВОЙ,
Гордо стан и голову несешь,
Создаешь судьбу свою ты смело
И подарков от нее не ждешь.


Мудрость и достоинство, и опыт
В глубине твоих прекрасных глаз.
Женственность и грация тревожат
И мужчин волнуют столько раз.


Кто сумел понять предназначение
Женщины, БОГИНИ и жены,
Назовет тебя своим *ВЕЗЕНИЕМ -
Ты как солнца луч из той весны.


Непростая женщина-загадка,
Что за тайна скрыта там, в душе?
Ты явилась из волшебной сказки,
Как принцесса, что в чудесном сне.

плывут ночные бра в фойе отеля… о стойку звякнул ключ, и смолкло эхо…
…зеркальный лифт сомкнул флюиды хмеля и шепот зацелованного смеха…
…седьмой этаж и номер – две семерки… за этой дверью наше преступленье…
…не нужен свет, смотри - луна сквозь шторки… твой силуэт закрыл ее… затменье…
…все дни и ночи под ноги опали… батистом белым, шелком темно-синим…
…вдова Клико на донышке в бокале… в заиндевевшем обрамленье зимнем…
…опять ты новый, я тебя не знаю!… *и кто есть я - теперь уже неясно…
…мы неуклонно жизнь толкаем к краю… но, если это смерть – она прекрасна!
…разверзлось время, небеса бездонны… последняя струна, скрипач незрячий…
…дыхание навзрыд, глухие стоны… мы умерли? Мы счастливы? Мы плачем?..
…застынет тень переплетенной позы… я верю в знаки… тишина в отеле…
…нельзя в бокале оставлять «на слезы»… в седьмую ночь украденной недели

За каждым твоим молчаньем теория взрыва вкратце,
внушительная, как камни шато… в тридевятом царстве.
Там номер для нас заказан, и сад не закрыт до лета,
под птичьим свистящим джазом - мы маленькие планеты…
Там встретятся два скитальца, два путника – наши губы.
Под кленами целоваться в традициях Голливуда
мне страшно чуть-чуть, но пальцы уже заиграли соло
волос твоих темным глянцем, вплетая осенний холод
в узоры моих истерик, где нет настоящих принцев
и каждый второй – Сальери… В карманах твоих же джинсов
хочу согревать ладони до ласкового теракта,
но в луже ближайшей тонет избитое кем-то завтра
докуренной сигаретой. Два дня я дышу наощупь.
Пьяна, как и все поэты… Ведь все оказалось проще,
чем можно себе представить – шато ожидает, стынет,
винтажными языками твое называет имя.
Шато открывает двери, с ветрами играет в кости
и линией розы делит меня - на «с тобой» и… «после»

Я буду плакать молоком
в твои ладони...
Присядешь мартовским котом
на подоконник,
Закуришь молча... Неспеша
к-о-л-е-ч-к-о- в- в-о-з-д-у-х.
А в то, что умерла душа,
и верить поздно...
Росой багровой на висках
распишет время,
Что ты меня всю жизнь искал,
но я не с теми,
Кого сачком легко поймать
и без приманки...
В моём роду другая стать
и нет осанки.
Меня не приручить НИКАК,
и ты не пробуй.
И на моих больных руках
поставить пробу... -
Не думай даже о таком
и сядь поближе.
Я буду плакать
молоком.
А ты
оближешь..