А когда надоест заниматься херней -
Приходи, расскажу, как кайфово со мной
Покажу, научу, разрешу - просто дам
Наш ответ чемберлену и "бывшим" блядям
Будет сладко, солено - все так, как всегда
Будет скользкий гандбол, ледяная вода
Будет мокро и жарко, светло и темно
Будет по телевизору молча кино
Зае...утся соседи стучать в потолок
Перестану следить за скрещением ног
Руки переплетутся в сплошное кольцо
...а потом - покурить и запомнить лицо..

Ты хотел меня видеть
пушистою,
Белой кошечкой ласковой,
нежною?
Да глаза сквозь ресницы
лучистые,
И улыбку, как море
безбрежную...
.
Быть могу как волна
переменчивой,
Недотрогой, как розовый куст.
Дуновением ветра
изменчивой
И сосудом, что полон и пуст.
Много страсти во мне
переплетено,
Пряжей путанной жизни
клубок...
Непростая и дерзкая вредина,
Два в одном - полубес-
полубог...

Меня спросила Женщина одна:
- Как удаётся сохранить улыбку?!
- Я не курю, почти не пью вина,
И не казнюсь за каждую ошибку…
Но думает она, что есть секрет,
Которым я делиться не желаю…
А я, прожив на свете столько лет,
Ей просто, без утайки, отвечаю:
- Люби людей, старайся уступать,
Не помни зла, и не копи обиду,
Другим тепла старайся больше дать,
Будь сердцем искренна всегда,
а не для виду…
Не хмурь бровей – открыто улыбнись,
Тепло души не унесут года!
Тогда увидишь, как прекрасна жизнь!
И ты не постареешь никогда.

У нее в глазах конопляный дым -
сладковатый запах духов и кожи.
Вот такие - взглядами топят льды.
Никакая магия не поможет.
Голос - тихий, вкрадчивый, с хрипотцой.
Прикует,привяжет,затянет в сети.
И потом попробуй держать лицо: голос
рвется пленками на кассете...
У нее в зрачках - чертовщины воз и
безумство зрителей на корриде.
Ни следа от позавчерашних слез - ой,
да ладно, кто и когда их видел?
У нее в душе - то огонь, то лед.
Угадай, попробуй - рискни-ка, милый!
Чуть не так - до пепла тебя сожжет.
До холодной грязи гнилой могилы
выпьет кровь из вялотекущих вен,
будь ты хоть какой богатырь и витязь.
Вы хотели всяческих перемен?
Получите, батенька.
Распишитесь.
Самой высшей пробы - нектар и яд.
Длинный список разного арсенала.
О таких не помнят - боготворят.

Сначала он был лед,
Она - огонь.
Она его почти не задевала
Но в ней был терпкий дикий мед
Которого ему так не хватало .
Он пил ее как хищник пьет ручей:
Лакал, глотал и щурился довольно
Не говорил красивых он речей
И вел себя он с ней предельно вольно.
Он брал ее как шхуну - флибустьер
И убеждал ее почти-что силой
В ее глазах качался интерьер,
Она была растерянно-красивой.
Он наконец взорвался как вулкан
И разрядил всю страсть одним
разрядом
И вдруг почувствовал : захлопнулся
капкан
И дикий мед стал изощренным ядом.
Теперь он будет жаждать вновь и вновь
И тщетно уповать на постоянство
Мучительная , странная любовь
Теперь заполнит все его пространство.
Она поставит тоненький каблук
На мощную поверженную тушу
И скажет : "Ты мой самый лучший друг"
И заберет в трофеи его душу.

- Ты где пропадала?
- Везде понемножку…
Бродила дворами бездомною кошкой,
Ловила снежинки в когтистую лапку,
Срывала листы объявлений в охапку,
Бежала по тропам, заснеженных вьюгой,
Смотрела на месяц с щекою округлой,
Ломала сосульки, застывшие ночью,
Писала посланья с пометкою «Срочно!»,
Ходила по льду на поверхности пруда…
И Бога молила в свершении чуда .
- А что ты искала?
- Да толком не знаю…
Следы ускользнувшего прошлого мая,
Какие-то знаки и лица прохожих,
Надеялась очень, что день не зря прожит.
В толпе, за спинною кого-то чужого,
Я, вздрогнув, боялась тебя встретить снова…
Искала заметки, слова и намёки,
Что мы в этом мире не так одиноки,
Как мне показалось, когда-то, однажды…
А впрочем, теперь даже это не важно.
- А что ты хотела?
- Сказать, что скучала…
Сказать, что напрасно всю зиму молчала,
Письмо написать, рассказать вновь о многом,
Пойти вдруг навстречу твоею дорогой,
Признаться, что я от себя убежала…
И в сердце тоска, как осиное жало.
Промолвить, что мне без тебя было плохо,
Что имя твоё рождено с каждым вздохом.
Тебе прошептать те заветных три слова,
Поняв, что не лгу…
как кому-то другому.

Этот апрель легкодумен, небрежен,
быстр…
В утро вкрапляет пары изумрудных
брызг
Эхом срываются дни, календарь спешит
Жмет одиночек в дальнее дно души
Этот апрель нерешителен , тих и трезв
Прячется в белых подолах своих невест
Плачет , но так, что его не застать
врасплох
Пьет на закате безвкусный томатный
сок
Этот апрель бескорыстен, сердечен,
слеп
Всё ещё помнит февральский горячий
снег
Бродит по крышам ночью, ветрам
внимая…
И, как никто, боится прихода мая…
________________________________________
этот апрель под лопаткой застрял
стрелой
месяцу в небе до мая не стать луной
инеем в травах боится - что так и с
ним...
десять до мая... и каждый-
невосполним.

Рябь по воде, рябь
Как на душе след.
Словно во рту кляп
Скомканных снов , лет.
Дни как вода, дни,
Только в воде соль
И как тату миг
Тот , что впитал боль.
Взмах мотылька, взмах.
Сердце замрёт вмиг
И , растоптав страх,
Сдержишь грудной крик.
Дождь смоет всё, дождь
С щёк или с душ соль...
Ты гримируешь ложь
Татуировкой " БОЛЬ".

А мне перронно, а мне вокзально,
чуть-чуть ликерно, слегка бальзамно,
а мне смеется да нервным смехом,
а мне вагонно-плацкартно-верхне,
а мне бессонно-передотъездно,
а мне сердечно-грудинно-тесно,
а мне довстречно и ожидально,
полрюмки Шнитке, стакан Вивальди,
а мне ментольно и сигаретно,
а крыша пишет: "Целую! Еду!".
А ты стреляешь не целясь – сразу,
а мне щекотно – я камикадзе!

Ты – воплощение кофе с мороженым,
сладкое, горькое, льдисто-горячее.
Ты отверзаешь мне бездну возможностей
для перехода количества в качество.
Я – что попроще… ну, пиво с фисташками…
или с кальмарами… или с орешками…
Вместе мы станем отвратною бражкою…
Я тут подумала… лучше не смешивать!

"Одинокой волчицей" - ласково называл.
Приручал, и родным стал сучий язык.
Изменил... Не скулила. Бросок. Оскал.
Смаху в милое сердце вонзила клык.
Не убить, удержаться б, да клык -
кинжал!
Волчья верность и хватка - тут до конца!
Как убила - тАк выла , что мир дрожал,
На тропу осыпалась со звёзд пыльца.
А теперь: смерть учую - туда стремглав!
Позабыты инстинкты, природы зов.
Да от шалой волчицы - хвосты поджав
Убегают и своры ретивых псов...
Не уйти мне от боли, лютой тоски...
Вспоминаю улыбку - набатом пульс!
Если нежность воскреснет - мчу на
флажки! -
Но для бешеных нынче жалеют пуль...
Мне бы с кольями яму, чтоб снять вину.
Только нет искупления... Прахом дар...
И скулить будет вечно, выть на луну
Не волчица, не сука, не баба, - тварь!

Я думаю, это - блюз.
Порывистый ветер листву несёт - теперь ни к чему она,
И пусть говорят, что проходит всё, но всё это - не для нас.
Неспешно бредёт за строфой строфа, упорно пером скриплю,
И, если ты думаешь, это - фарс, я думаю это - блюз.
Порою нахлынут тоска и страх, но ты всё равно держись!
И пусть говорят, что любовь – игра, по-моему, это - жизнь.
Не нужно твердить, что она “была” - фатальности не люблю,
И, если ты думаешь, это - плач, я думаю, это - блюз.
Дороги раздолбана колея, но вертится колесо,
И пусть говорят, что всё это – явь, по-моему, это - сон.
Пусть к чаю привязан как наркоман, по прежнему мало сплю,
Ты, думаешь, что я сошел с ума, я думаю, это - блюз.
Я строю (пусть это звучит смешно) храм Осени на воде,
И пусть говорят, что настала ночь, по-моему, это - день.
A осень как кошка не помнит зла и я на неё не злюсь,
И, если ты думаешь это - блажь, я думаю, это - блюз.
Мы встретимся скоро, я так хочу побыть на одной волне,
И пусть говорят, что всё это – чушь, по-моему - вовсе нет.
Нам каждое лето пойдёт за сто и я на него молюсь,
И, если ты думаешь это – стон, я думаю, это - блюз.
Там плещется море, шуршит песок, там рядышком ты и я,
И пусть говорят, что всё это – сон, по-моему, это – явь,
И я не сопьюсь - ты не верь другим, и в речке не утоплюсь,
И, если все думают, это – гимн, я думаю, это - блюз.

Я сегодня проснулась какая-то слишком свободная!
- Одинокая, может?..
- К чертям! Называй так как хочется!
И кровать на двоих для одной меня странно удобная,
И подушка упала, и простынь по полу волочится.
Я сегодня проснулась какая-то ветренно-легкая!
- Может, легкодоступная?...
- Пусть! Но тебя не касается!
У меня за спиною мужчины вслед ахают-охают,
И на каждый их "АХ!" тебе нервно на кухне икается.
Я сегодня заснула впервые от счастья уставшая!
- И не стыдно?!...
- Ничуть! Я впервые уснула довольная!...
И кровать для двоих непривычно (простите) скрипящая,
И я завтра проснусь чуть хмельная и слишком free (вольная)!

Ей нравилось дожди ловить руками
И молнии притягивать к себе ,
Что радугой в глазах ее мерцали
И след потом чертили на песке .
Она жила движеньем и ветрами
И не любила тишь да благодать,
И то,что зло живет в соседстве с нами,
Ей часто не давало ночью спать...
Она влюблялась истово и сразу,
А если расставалась-навсегда,
Ее любовь могла согреть все разом,
Но часто и сжигала все дотла...
Она мечтала сделать жизнь
прекрасной ,
Чтоб все вокруг лучилось от любви,
Но,как всегда,борьба со злом
напрасна
И с каждым годом гасли огоньки...
Здесь смысла нет.Он здесь вообще не
нужен.
Лишь чувства заострились на одном:
Жаль девочку,бегущую по лужам,
Что стала женщиной,бредущей под
дождем..

Ты мне прости излишнюю уверенность.
Исчезну я, и вслед уйдёт покой,
Но, а потом уже любую женщину
Всегда ты будешь сравнивать со мной.
Я заклинать не буду, сам поймёшь
И от свободы сладкой опьянеешь.
Искать меня ты будешь, не найдёшь.
И о потере горько пожалеешь.
И осознав, что стал ты одинок
Захочешь встретиться хотя бы на минутку,
И эти мысли не дадут рассудку,
Спокойно доживать свой срок.
Ты мне прости излишнюю уверенность.
Исчезну я, и вслед уйдёт покой,
Но, а потом уже любую женщину
Всегда ты будешь сравнивать со мной

что ты делаешь, милый, в этом чертовом city?
пьешь вино за обедом, носишь черный пиджак,
а ночами во сне ты кричишь "помогите"…
правда, так?

что ты делаешь, милый, в этом чертовом сердце?
слезы даришь так щедро, болью режешь на дольки,
не продляешь в нем визу, говоришь "я недолго"…
знать бы, сколько?

что ты делаешь, милый? что ты делаешь, милый,
холод фраз мне бросая в раскрытую душу?
закрываю лицо, я себя убеждаю, для обоих
так лучше.

что ты делаешь, милый? жжешь мосты, режешь нити –
мне билеты на ад, а себе бронь на рай.
что ты делаешь, милый, в этом чертовом city?
поскорей уезжай!

[их за столиком дальним очень просто заметить:
она шепчет вопросы в оранжевый чай...
он лишь смотрит с усмешкой:
- должен ли я ответить?
- лучше не отвечай.]

.Женщины рождаются для счастья,
Ежедневно излучая свет.
Понимая, как они прекрасны,
Для мужчин сложней загадки нет.


Ты идешь по жизни КОРОЛЕВОЙ,
Гордо стан и голову несешь,
Создаешь судьбу свою ты смело
И подарков от нее не ждешь.


Мудрость и достоинство, и опыт
В глубине твоих прекрасных глаз.
Женственность и грация тревожат
И мужчин волнуют столько раз.


Кто сумел понять предназначение
Женщины, БОГИНИ и жены,
Назовет тебя своим *ВЕЗЕНИЕМ -
Ты как солнца луч из той весны.


Непростая женщина-загадка,
Что за тайна скрыта там, в душе?
Ты явилась из волшебной сказки,
Как принцесса, что в чудесном сне.

плывут ночные бра в фойе отеля… о стойку звякнул ключ, и смолкло эхо…
…зеркальный лифт сомкнул флюиды хмеля и шепот зацелованного смеха…
…седьмой этаж и номер – две семерки… за этой дверью наше преступленье…
…не нужен свет, смотри - луна сквозь шторки… твой силуэт закрыл ее… затменье…
…все дни и ночи под ноги опали… батистом белым, шелком темно-синим…
…вдова Клико на донышке в бокале… в заиндевевшем обрамленье зимнем…
…опять ты новый, я тебя не знаю!… *и кто есть я - теперь уже неясно…
…мы неуклонно жизнь толкаем к краю… но, если это смерть – она прекрасна!
…разверзлось время, небеса бездонны… последняя струна, скрипач незрячий…
…дыхание навзрыд, глухие стоны… мы умерли? Мы счастливы? Мы плачем?..
…застынет тень переплетенной позы… я верю в знаки… тишина в отеле…
…нельзя в бокале оставлять «на слезы»… в седьмую ночь украденной недели

За каждым твоим молчаньем теория взрыва вкратце,
внушительная, как камни шато… в тридевятом царстве.
Там номер для нас заказан, и сад не закрыт до лета,
под птичьим свистящим джазом - мы маленькие планеты…
Там встретятся два скитальца, два путника – наши губы.
Под кленами целоваться в традициях Голливуда
мне страшно чуть-чуть, но пальцы уже заиграли соло
волос твоих темным глянцем, вплетая осенний холод
в узоры моих истерик, где нет настоящих принцев
и каждый второй – Сальери… В карманах твоих же джинсов
хочу согревать ладони до ласкового теракта,
но в луже ближайшей тонет избитое кем-то завтра
докуренной сигаретой. Два дня я дышу наощупь.
Пьяна, как и все поэты… Ведь все оказалось проще,
чем можно себе представить – шато ожидает, стынет,
винтажными языками твое называет имя.
Шато открывает двери, с ветрами играет в кости
и линией розы делит меня - на «с тобой» и… «после»

Я буду плакать молоком
в твои ладони...
Присядешь мартовским котом
на подоконник,
Закуришь молча... Неспеша
к-о-л-е-ч-к-о- в- в-о-з-д-у-х.
А в то, что умерла душа,
и верить поздно...
Росой багровой на висках
распишет время,
Что ты меня всю жизнь искал,
но я не с теми,
Кого сачком легко поймать
и без приманки...
В моём роду другая стать
и нет осанки.
Меня не приручить НИКАК,
и ты не пробуй.
И на моих больных руках
поставить пробу... -
Не думай даже о таком
и сядь поближе.
Я буду плакать
молоком.
А ты
оближешь..